|
Приход Барака Обамы в Белый дом действительно открыл новую эру в отношениях США с южными соседями. Похоже, нынешняя американская элита считает, что ее издержки на заботу о демократии и правах человека в странах Латинской Америки неоправданно высоки.
То, что американская политика в отношении Латинской Америки претерпит кардинальные перемены, четко и ясно выразил вице-президент США Джозеф Байден. В разговоре с президентом Чили Мишель Бачелет он сказал: «Эпоха, когда США в одностороннем порядке диктовали, когда мы говорили и не слушали, закончилась. Мы желаем обсуждать проблемы, хотим альянса». И вот уже летят на Кубу три американских сенатора, дружески беседуют с братьями Кастро, а потом рассказывают прессе о том, как бодр престарелый команданте и что Рауль Кастро хотел бы установления с США нормальных отношений, снятия почти полувекового американского эмбарго. «Мы возвращаемся в Вашингтон с таким настроем: настало время для переговоров с Кубой», – подчеркнула глава делегации, сенатор от Калифорнии Барбара Ли. Сам Фидель отозвался о визите более чем комплиментарно.
После этого президент Обама распоряжается отменить введенные администрацией Буша дополнительные ограничения на поездки на Кубу и на денежные переводы между странами (правда, по словам представителя Белого дома Роберта Гиббса, пока речь идет лишь об общении между проживающими в США и на Кубе родственниками); разрешает американским телекоммуникационным компаниям возобновить работу на Кубе; поручает правительству рассмотреть возможность восстановления регулярного авиасообщения с островом.
Кстати, через пару дней после визита американских парламентариев на Кубу США сделали шаг навстречу другому латиноамериканскому режиму – боливийскому. Вашингтон договорился с президентом Моралесом о сотрудничестве в сфере борьбы с наркоторговлей и выделении на это Боливии $26 млн. Передать деньги на борьбу с наркоторговлей президенту – лидеру «кокалерос» – это забавно. По-видимому, это взятка, и не ему лично, а всем латиноамериканским левым, чтобы они поверили в искренность обновленного дяди Сэма.
Изменение американской политики на южном направлении вполне укладывается в рамки новой геополитической стратегии вашингтонской администрации.
Обама доказывает всем, что он «белый и пушистый»: делает призывные пассы в отношении грозного Тегерана, говорит ласковые слова в адрес палестинцев, многозначительно молчит по поводу ядерно-ракетных выходок Пхеньяна. Но Латинская Америка – не далекие Палестины, она у США под боком, и фактическая потеря американского влияния в соседних странах при Буше для Вашингтона оказалась куда более болезненной, чем все провалы в Ираке и Афганистане. Руководство США после краха СССР только и делало, что демонстрировало свою неэффективность, своими руками разрушая однополярный мир, и получило то, что получило.
Сам Обама, ничем, кроме произнесения речей на абстрактные темы, не занимавшийся, наверное, и правда считает, что можно умаслить кровавых злодеев из колумбийской ФАРК, палестинских террористов и бешеных мулл из Ирана – объяснить им, что убивать нехорошо, что надо всем дружить и мир изменится. Те, кто привел его к власти, – люди серьезные и иллюзий не питают. Они знают: силовые методы в отношении непокорных стран пока политически невозможны, а пустопорожние назидания бесполезны. Пусть-ка Латинская Америка (и весь мир) поживет без мирового жандарма, поварится в собственном соку. Во времена Бушей, старшего и младшего, бессильные окрики в адрес латиноамериканцев ни к чему не приводили, а последняя силовая акция – попытка переворота в Венесуэле в 2002-м – была организована столь плохо, что ничего подобного больше не повторялось. А США ничего не теряют: без американского рынка южным соседям не выжить (тот же Чавес только грозится перестать продавать американцам нефть, решиться на это он не сможет). Еще Айя де Ла Торре, «отец» латиноамериканского левого движения, предупреждал, что социалистическим правительствам Латинской Америки придется научиться сотрудничать с Штатами, так как других рынков у них нет. Китай, Европа и Япония, даже вместе взятые, не могут заменить латиноамериканцам США. Куба – яркий тому пример: свободная торговля со всем миром не в состоянии компенсировать Гаване американское эмбарго, и «хозяйство Острова свободы» 50 лет успешно деградирует.
«Мы всех любим, все прощаем и больше никому ничего не навязываем», – говорит Латинской Америке нынешняя американская элита. Это в переводе на простой человеческий язык означает следующее: нам смертельно надоело вас учить, заботиться о демократии и правах человека в ваших странах. Сами к нам придете (или приползете, если поздно одумаетесь).
Произошло то, что описано в «Осени патриарха» Маркеса: гринго, посадив генерала в президентское кресло, уплыли в Штаты, гаркнув ему: «Все! Оставайся один в этом грязном борделе! Посмотрим, как ты справишься без нас!» Сейчас американцы именно это и делают, только куда более изысканно.
«Нянька» (США) устала, отправилась спать и закрыла дверь. Шаловливые «детишки» (маргинальные, в том числе латиноамериканские, режимы) устроили праздник непослушания. Правда, развлечения у «детишек» покруче, чем битвы на подушках. Братья Кастро, например, раздали всю экономику в «кормление» офицерам армии и спецслужб. Чиновники и военные в Венесуэле вовсю торгуют наркотиками и развлекаются на деньги из госбюджета. Угрюмые иранские моралисты превратили страну в концлагерь для женской части населения. ХАМАС из сектора Газа развлекается убийствами евреев. А режим Ким Чен Ира кормится рэкетом, вымогая у других стран хлеб и бензин угрозами то атомную бомбу взорвать, то ракету куда-нибудь запустить.
В Латинской Америке упрямая поддержка Вашингтоном провалившейся неолиберальной модели вызвала сильнейший гнев населения, и к власти почти повсюду пришли левые. Среди них и крикливые демагоги типа Чавеса, и случайные в политике сеньоры Киршнер и Бачелет, и вполне здравые политики – бразилец Лула, уругваец Табаре Васкес, костариканец Оскар Ариас.
Последних, кстати, большинство. Проблема в другом: большинство латиноамериканских избирателей – малограмотные, озлобленные люмпены (спасибо неолиберализму), одурманенные левацкими идеями и наркотиками. Несчастье в том, что тот же Лула, весьма успешный президент, держится голосами этой темной массы и вынужден паясничать наподобие Чавеса. Грустно читать его лепет насчет «голубоглазых блондинов», виновных в мировом кризисе; а что делать Луле, если скоро президентские выборы, а рейтинг кандидата от правящей партии не доходит до 10%? Громыхающий против гринго Чавес для латиноамериканских пауперов гораздо милее, чем здравомыслящий Лула. И, когда мудрый Васкес честно объясняет своему народу, что торговать надо с США, потому что туда идет 83% уругвайского экспорта, а не с Венесуэлой, у которой есть только сырая нефть, против него восстает его собственный «Широкий фронт». На следующих выборах ШФ собирается посадить в президентское кресло бывшего террориста Мухику – он-то умеет проклинать гринго. В других талантах он не замечен, но люмпенам ничего другого и не надо. Поэтому-то все лидеры континента, как заклинание, повторяют: нет американскому эмбарго братской Кубе!
А мог бы, например, президент Гондураса Мануэль Селайя (кстати, не социалист, а либерал) заявить: позвольте, Куба при Кастро совершала против моей страны акты военной агрессии, засылала отряды диверсантов – почему мы должны это простить, да еще отстаивать интересы этого варварского режима перед Вашингтоном? Нет, сеньор Селайя громче других требует снять эмбарго: он не хочет, чтобы его дворец разнесли взбесившиеся толпы поклонников барбудос. Обвинить Кубу в засылке террористов могут лидеры всех остальных стран региона (только в Мексику, приютившую Фиделя после выхода из тюрьмы, посылать отряды los revolucionarios команданте запретил). Нет, даже антикоммунисты Урибе (Колумбия) и Кальдерон (Мексика) поддакивают: долой эмбарго! Таковы гримасы латиноамериканской демократии…
Чем закончится «праздник непослушания» в Латинской Америке, сказать трудно. Демократии в регионе слабые – власти слабые вообще, они сильно зависят от неустойчивых настроений низов общества. Кризис сильно ударил по экономике и социальной сфере региона, усиливая радикальные настроения и организации.
В Мексике идет настоящая война наркокартелей против государства. Центральная Америка, Колумбия, Венесуэла, Аргентина, крупные города Бразилии захлебываются в преступности и наркомании. В Колумбии не прекращается гражданская война, «герилья» тлеет и в Мексике. Появились и новые грозные факторы: вокруг блока Чавес – Моралес формируется небывалая коалиция, замешанная на «цветном расизме», отрицании европейских и христианских корней континента, неприятии демократических ценностей. Перуанец Ольянта Умала, индейский расист, призывавший изгнать белых из Перу и запретить христианство, чуть не стал президентом. Он получал поддержку Чавеса; его речи, достойные Геббельса, не вызвали никакого отторжения у главного венесуэльца. А в перуанских горах активизировались отряды «Сендеро луминосо» – партизанской группировки, основанной на идеях индейского расизма и марксизме в стиле Пол Пота. Новая конституция Боливии зафиксировала привилегии индейцев, нарушив расовое равноправие в стране. С индейскими расистами заигрывает и левый президент Эквадора Корреа. Тем временем в регионе (опять же с помощью Чавеса) укрепляются исламские радикалы: громадная зона свободной торговли в Парагвае контролируется ливанской «Хезболлах», боевики из Ливана воюют в рядах колумбийской ФАРК. Конечно, серьезно развернуться в христианской Латинской Америке исламисты не смогут, но внести еще больший хаос и насилие в регионе они вполне способны. Умеренные реформистские режимы и движения этого типа довольно слабы, поскольку слаба их социальная база, а возможности подавлении экстремистов и бандитов ограничиваются сверхдемократическими законами и слабостью силовых структур.
Вряд ли Латинская Америка, как в XIX веке, рухнет в полный хаос и анархию, но перейти к стабильности и развитию ей будет трудно, исключая такие страны, как Бразилия, Коста-Рика и, возможно, Чили. Еще сомнительнее, чем прежде, выглядят объединительные идеи: противоречия между странами в условиях кризиса только обостряются.
При этом «уход» США из региона в перспективе должен активизировать не только отрицательные, но и положительные тенденции в экономике и социальной сфере Латинской Америки. Левым становится некого проклинать, а значит, труднее мобилизовать массы в свою поддержку. А умеренным и правым будет не на кого надеяться, что, мол, придут и спасут. И тем и другим придется рассчитывать только на себя, больше работать и меньше митинговать. Им придется не на словах, а на деле заниматься национальными экономиками и региональным рынком, что-то решать с терроризмом и преступностью. Но процессы эти в любом случае будут долгими и болезненными.
|
