В эти дни практически все СМИ вспомнили, что 60 лет назад Советский Союз испытал на Семипалатинском полигоне в Казахстане свою первую ядерную (или же, как ее еще называют, атомную) бомбу.
При этом одни авторы настаивали, что команда ядерного проекта, научным лидером которой был Игорь Курчатов, а "великим шефом" - Лаврентий Берия, просто скопировала раздобытую советской разведкой схему, сделанной за четыре года до этого американской бомбы, другие авторы - что без высокой квалификации советских физиков никакие разведывательные данные в реальную бомбу не перевоплотились, третьи пытались примирить противоречивости - мол, все хорошо постарались. Но никто почему-то не вспомнил, что разработка идеи атомной бомбы, ее конструкции и технологии получения обогащенного урана была осуществлена за десятилетие до взрыва под Семипалатинском в Украинском физико-техническом институте (УФТИ), который тогда существовал в Харькове.
И не случайно. Ведь тогдашний Харьков имел заслуженную репутацию одной из мировых "столиц" ядерной физики.
Дело в том, что когда ведут речь об украинском "расстрелянном Возрождении" 20-х и начала 30-х годов XX века, конечно, имеют в виду сугубо гуманитарную сферу - литературу, театр, кино, образование. А тем временем эпоха национального возрождения, а лучше сказать, создание модерной украинской нации, хотя и под бдительным политическим контролем большевиков, дала колоссальный взлет в различных отраслях науки и технологии в Украине. От психологии до атомной физики, от биохимии до математики, от электросварки до авиастроительства. Во всех этих отраслях тогдашняя Украинаимела фигуры мирового значения, без чьих идей развитие мировой цивилизации гарантированно было бы заторможено. Начатые в силу известных причин репрессии 1930-х годов свели научно-технологический потенциал УССР, в том числе и в сфере ядерной физики, к минимальным величинам, однако и этого хватало для того, чтобы идти "в ногу" с наилучшими учеными мира - даже будучи лишенными (шпиономания!) контактов с ними.
Не буду перечислять всех, кто работал в те или другие годы в УФТИ - назову лишь тех, кто непосредственно причастен к разработке ядерной бомбы. В первую очередь, здесь следует вспомнить, конечно, Александра Лейпунского. Родился он на Гродненщине. С 1929 года - заместитель директора, с 1935 года - директор УФТИ. С начала 30-х годов по его инициативе в институте начинаются исследования атомного ядра. В 1932 году здесь впервые в СССР (и во второй раз в мире) осуществлено расщепление ядра лития ускоренными протонами. С 1934 по 1935 годы он работает в Кавендишской лаборатории Кембриджского университета в Резерфорде; здесь он дает первое экспериментальное подтверждение гипотезе о существовании нейтрино. В 1938 году арестован по обвинению в шпионаже в пользу Польши, но к счастью, через несколько месяцев выпущен на волю (в отличие от мрогих своих коллег...). Но на должность директора его не возвращают - Лейпунский работает научным руководителем радиоактивной лаборатории УФТИ, руководит проектированием институтского циклотрона. С 1939 года возглавляет научную тему "Изучение деления урана". В 1940 году опубликована его книга "Деление ядер", В 1941 году - "Деление урана". И именно его аспирант харьковчанин Виктор Маслов, который только что защитил кандидатскую, вместе с недавним выпускником Киевского университета Владимиром Шпинелем, который также работал в УФТИ, тогда же в 1940 году подает заявку на
изобретение под названием "Об использовании урана как взрывчатого и ядовитого вещества".
Вот отрывки из этой заявки:
"Как известно, согласно последним данным физики, в достаточно больших количествах урана (именно в том случае, когда размеры уранового блока значительно больше свободного пробега в нем нейтронов) может произойти взрыв колоссальной разрушительной силы. Это связанос чрезвычайно большой скоростью развития в уране цепной реакции распада его ядер и с громадным количеством выделяющейся при этом энергии (она в миллион раз больше энергии, выделяющейся при химических реакциях обычных взрывов)...
Нижеследующим показывается, что осуществить взрыв в уране возможно, и указывается, каким способом... Проблема создания взрыва в уране сводится к получению за короткий промежуток времени массы урана в количестве, значительно большем критического...
В качестве примера осуществления такого принципа может служить следующая конструкция. Урановая бомба может представлять собой сферу, разделенную внутри на пирамидальные сектора, вершинами для которых служит центр сферы и основаниями - ее поверхность. Эти сектора-камеры могут вмещать в себе количество урана, только немногим меньше критического. Стенки камер должны быть полыми и содержать воду либо какое-нибудь другое водосодержащее вещество (например, парафин и т.д.). Поверхность стенок должна быть покрыта взрывчатым веществом, содержащим кадмий, ртуть или бор, т.е. элементы, сильно поглощающие замедленные водяным слоем нейтроны (например, ацетиленит кадмия). Наличие этих веществ даже в небольшом количестве вместе с водяным слоем сделает совершенно невозможным проникновение нейтронов из одних камер в другие и возникновение в вследствие этого цепной реакции в сфере. В желаемый момент при помощи какого-нибудь механизма в центре сферы может быть произведен взрыв промежуточных слоев..."
Дамы и господа, это - 1940 год, об атомной бомбе подавляющее большинство наиболее выдающихся физиков того времени еще не задумываются, они только занимаются физикой, пытаясь как можно дальше продвинуться в открытии явлений невероятно удивительного мира. И продвигаются - вот какой вид имела, созданная в 1945 году американская атомная бомба, скопированная в Советском Союзе в 1949 году: в центре - шар из плутония (его можно было бы сделать и из обогащенного урана - тогда размеры бомбы были бы немного большими), в этот шар вставлен источник нейтронов. Шар окольцован отражателями нейтронов, сделанными из металлического урана. Далее идет слой алюминия, к которому примыкают 32 пирамидальных отлива из смеси тротила с гексогеном. В каждом отливе - детонатор. Детонаторы должны сработать одновременно, тогда плутониевый шар сожмется, плотность его перейдет критический предел и начнется цепная реакция - атомный взрыв.
Как видим, очень много похожего. И не случайно. Но в 1940 году, повторяю, еще никто - ни в Британии, ни в Америке, ни в Германии не мог очертить общую конструкцию атомной бомбы. Только во Франции группа ученых под руководством Фредерика Жолио-Кюри запатентовала чертеж ядерного реактора и атомной бомбы. Но об этом в Харькове ничего не известно - "железный занавес" в действительности опустился в середине 30-х, а не во второй половине 40-х; и Вторая мировая война разгорается. Какой там обмен научной информацией!
А тем временем два только что "испеченных" кандидата физико-математических наук из Харькова пишут дальше в своей заявке:
"В отношении уранового взрыва, помимо его колоссальной разрушительной силы (построение урановой бомбы, достаточной для разрушения таких городов, как Лондон или Берлин, очевидно, не явится проблемой) [Лондон или Берлин! Удивительный по своей точности ментальный снимок эпохи! Британия и Германия - каждый кандидат наук понимает, что это основные препятствия для Советского Союза в его движении к мировому господству оно же "мировая пролетарская революция"! - С.Г.] необходимо отметить еще одну чрезвычайно важную особенность. Продуктами взрыва урановой бомбы являются радиоактивные вещества. Последние обладают отравляющими свойствами в тысячи раз более сильной степени, чем самые сильные яды (а потому - и обычные отравляющие вещества). Поэтому, принимая во внимание, что они после взрыва некоторое время существуют в газообразном состоянии и разлетаются на колоссальную площадь, сохраняя свои свойства в течение сравнительно долгого времени (порядка часов, а некоторые из них даже дней и недель), трудно сказать, какая из особенностей (колоссальная разрушающая сила или же отравляющие свойства) урановых взрывов наиболее привлекательна в военном отношении".
Возможно, кого-то ужасает кровожадность молодых украинских ученых, которые стремятся уничтожить чуть ли не все население таких больших городов, как Лондон или Берлин? Но это опять-таки ментальный слепок эпохи, не больше, и не меньше...
Заявка Маслова и Шпинеля настолько точно описывает как сам ядерный взрыв, так и его последствия, что создается впечатление, словно эти два молодых исследователя каким-то образом перенеслись на машине времени в следующие годы и подсмотрели за ядерными испытаниями, а то и за последствиями Хиросимы. Ведь их современники не видели в заявке чего-то реального. Скажем, академик Хлопин - якобы знаток состояния дел в ядерной физике - в своем выводе на заявку отметил: "Необходимо относительно первой заявки [в других заявках, где соавтором был Фридрих Ланге, описывалась технология получения обогащенного урана. - С.Г.) сказать, что она в настоящее время не имеет под собой реального фундамента. Кроме того, по существу в ней очень много фантастического".
Виктор Маслов (единственный член партии среди авторов заявок) не сдается. Он не соглашается с выдающимися учеными и обращается непосредственно к только что назначенному наркому обороны маршалу Семену Тимошенко. В письме он отмечает: "Чисто научная сторона вопроса сейчас находится в такой стадии, что позволяет перейти к форсированному проведению работ в направлении практического использования энергии урана. Для этой цели мне представляется крайне необходимым как можно быстрее создать в одном из институтов лабораторию специально для урановых работ. Это дало бы нам возможность проводить исследования в постоянном контакте с наиболее квалифицированными техниками, химиками, физиками и военными специалистами нашей страны. Особенно для нас необходимо сотрудничество с высококвалифицированными конструкторами и химиками".
В конце письма Виктор Маслов указывает номер своего партбилета - 2377049 и харьковский адрес. Письмо попадает на стол наркома с припиской, сделанной неизвестным экспертом: "Не подтверждается экспериментальными данными". А как бы оно могло подтвердиться, когда еще никто не ставил подобных экспериментов? Но у советских руководителей - собственная гордость: пока буржуи чего-то не сделают или пока жареный петух не клюнет, "зеленую улицу" своим гениям не дают. Так и сейчас: маршал Тимошенко не стал разбираться в сути дела, ему было некогда - он готовил Красную армию к победному походу в Западную Европу, заставляя пехоту на учебе проходить по 80, а то и по 100 (!!!) километров в сутки. Главное - пехота, зачем нам какая-то атомная бомба...
Современники рассказывают, что молодые исследователи еще не раз пытались как-то "достучаться" до тех, кто выделяет деньги на научный труд; они прекрасно понимали, что речь идет о широкомасштабных исследовательских и технологических работах, которые не сразу дадут позитивный результат. Этапы этих работ также были ими тщательно продуманы, вот только соответствующие записи не сохранились: общая атмосфера шпиономании привела к тому, что Маслов, Шпинель и Ланге писали на папиросной бумаге, которую хранили в известных только им тайниках, а потом безжалостно сжигали.
В 1942 году младший лейтенант Виктор Маслов, который добровольно пошел на фронт, погиб вследствие ранения. Владимир Шпинель, как и Александр Лейпунский, прожил долгую жизнь, но жили и работали они уже за пределами Украины. А 7 декабря 1946 года заявка Маслова и Шпинеля превратилась в авторское свидетельство N6353с. Только с грифом "совершенно секретно", так же, как и заявка на метод разделения изотопов урана при помощи газовой центрифуги, предложенный тогда же вместе с Фридрихом Ланге и (ирония судьбы!) с большими усилиями добытый советской разведкой в Америке...
... Уже после войны Владимира Шпинеля неожиданно вызвали на Лубянку к одному из ближайших помощников куратора ядерной программы Лаврентия Берии генерал-майору госбезопасности Павлу Мешику. "В огромном кабинете, выходящем окнами на Лубянскую площадь, - рассказывал Шпинель журналистам уже во времена перестройки, - меня встретил крепкий мужчина. Поздоровавшись за руку, он вытянул из потайного сейфа, вмонтированного в стенку и замаскированного дубовыми панелями, довоенную нашу с Витей Масловым заявку. "Узнаете ваш труд? Мы ее недавно с Лаврентием Павловичем обсуждали... Как это вы с Масловым еще до войны о такой сложной штуке как атомная бомба сами догадались? Ведь тогда, в 40-м году, о ней представления не имели не только мы, а и американцы с англичанами!.. Потом, в конце войны и тем более после нее, Курчатову и его команде было куда легче и проще: мы, разведка, материалами по американской бомбе завалили их, без преувеличения, выше Спасской башни!"
А еще Шпинель уверенно сказал журналистам: если бы были должное финансирование и надлежащая организацияработ, СССР уже в 1945 году имел бы ядерную бомбу. Стало бы это благом для тогдашнего мира? Физик задумался и не ответил на этот вопрос, только сокрушенно покачал головой...
