|
Закарпатское вино везут Владимиру Путину на причастие Туристы, побывав на Закарпатье, везут с собой воспоминания не только о здешних замках и лыжных курортах, но и о несравненных вкусах вина, с которым познакомились на Серебряной земле. Но каким бы ни был вкусным сам напиток, редкого его создателя можно назвать поистине мастером-виноделом. Мне выпала честь познакомиться этой зимой с таким человеком. Юрий ПАРАСКА умеет делать вино с душой и любить его так, как муж обожает свою верную красавицу-жену.
ГДЕ В УКРАИНЕ ЖИТЬ ХОРОШО
Юрий Параска с лоповкой — именно с помощью такого вакуумного приспособления лучше всего набирать вино из бочек. Шланг не годится потому, что через него вино контактирует с нашей слюной, а она — смерть для напитка. Он живет в Бене — селе в Береговском районе, которое на 98% венгерское. Название, поговаривают, поселку дали итальянцы, и переводится оно как «хорошо», до недавних пор его так и называли, только в переводе на русский — «Доброселье», сегодня же вернули аутентическое название. Жить здесь, наверное, на самом деле хорошо: домики сплошь ухоженные, с опрятными низкими заборчиками, за ними виднеются такие же аккуратные фруктовые сады и виноградники, а улицы — без колдобин и мусора на обочинах. Любой типичный житель Черниговщины или Сумщины диву бы дался!
Но лучше всех, конечно, живется здесь виноделам, потому что Бене — самая теплая местность на карте Закарпатья. Каменистые вулканические холмы, окружающие село, хорошо притягивают солнечные лучи и, в то же время, надежно защищают виноградники от ветров и града, так что местные слуги Диониса не страдают даже тогда, когда их собраться на Мукачивщине или Ужгородщине считают убытки от очередного циклона (а они в Закарпатье в последнее время зачастили). Славится это село и своими столетними винными подвалами. Здесь опять следует упомянуть итальянцев — дело в том, что долбили эти ходы в белом туфе именно пленные «макаронники». В 1916 году около двухсот итальянских вояк привезли в Берегово.
Но на то, чтобы содержать их, у местных властей денег не оказалось, поэтому солдат раздали сельским жителям для хозяйственных работ с условием, что те будут хотя бы раз в день кормить военнопленных. Вскоре выяснилось, что в мирное время эти люди имели полезнейшие для этих местностей профессии — они были каменщиками в Милане и Турине. Поэтому применение им быстро нашли местные виноградари: пленные вояки согласились выдолбить в скалах винные погреба европейского, так сказать, класса: чтобы температура была постоянной (12—13оС) и не менялась ни при каких погодных условиях. Таких погребов в селе и поныне шесть — одним из них владеет Юрий Параска, здесь он принимает своих друзей, почетных гостей и туристов.
Этот тоннель длиной 17,5 метра — самый короткий изо всех шести. У него своеобразная история: в 20—40-х годах прошлого века местные евреи выдерживали тут кошерные вина, а в советское время здесь была... свалка. Юрий говорит, что ему пришлось вывести отсюда пять КамАЗов мусора, а когда добрался до самого конца погреба, увидел мумифицированную собаку: ведать, нашел здесь свою смертушку какой-то барбос, а ввиду того, что температура здесь постоянная, его тело превратилось в мощи.
У ВИНА ЗАПАХА НЕТ
— Теперь вы понимаете, как хорошо здесь вину, поэтому именно тут я выдерживаю напитки, хотя у меня есть еще два погреба, — Юрий проводит нас в подвал и приглашает за стол — продегустировать свои напитки. Осматриваемся: красиво! В полумраке показывают коричневые бока дубовые бочки, отблескивают грамоты и кубки, завоеванные на разных фестивалях, местами с потолка свисает паутина (ее, поди, нарочно не убирают). Примечательно, что запаха многолетней свалки здесь нет. Перед тем как налить первый бокал, Юрий кратко ознакомил с правилами дегустации, из которых два для меня оказались новыми. Во-первых, перед следующим видом напитка нужно съесть кусочек яблока — иначе не почувствуешь вкуса напитка, а так яблочная кислота нейтрализует послевкусие от предыдущего. И еще — в этом погребе не говорят о запахе вина.
Хозяин объясняет это коротко: «Запах имеет г.., а у вина — аромат». Кстати, сам Юрий Параска, кроме того, что он — винодел, он еще и селекционер (имеет собственную зеленую коллекцию винограда в количестве 250 сортов), и ученый (ведет курс по виноградарству в Закарпатском венгерском пединституте), является магистром Европейского ордена дегустаторов. Туда принимают не всякого и только после того, как человек пройдет экзамен: надо безошибочно назвать пять вин, поданных поочередно. — Я взял своих судей тем, что назвал вина, даже не пригубив, а только почувствовав аромат. Я ведь сам выращиваю виноград, поэтому знаю о нем поистине много.
С помощью младшего сына Юрий знает даже то, когда какой вид грибка-паразита нападет на определенный сорт: — В Венгрии, недалеко отсюда, есть исследовательская станция, где культивируют мицелий этих грибковых болезней и следят за тем, как они активизируются в зависимости от погодных условий. Потом эту информацию продают виноградарям, чтобы они вовремя обработали сорта, которые под угрозой. Сын берет эти ведомости с сайта станции и передает их мне по телефону, так что иногда его вклад в семейное дело больше, чем работа старшего сына со мной на винограднике. Незнающему человеку можно трудиться в поте чела, но потерять весь урожай. Вот я и не серчаю на младшего, что он захотел работать не руками, а головой.
ОХ УЖ ЭТОТ ДЕПАРДЬЕ!
На фестивалях вина в Закарпатье Юрия в последнее время редко встретишь: говорит, от наплыва туристов в свой погреб и так отбоя нет. Зато на европейских фестивалях Юрий со своими напитками частый гость. В последний раз в Будапеште отметили бронзой его ледовое вино. Тот фестиваль он особенно хорошо помнит. — Подходит ко мне после дегустации опрятный такой японец с переводчицей и спрашивает, сколько, мол, стоит бутылка вина. Я называю сумму: «40 евро», а он в ответ: «Если у вас есть 20 тысяч литров, то я куплю у вас все — только по 30 евро за бутылку».
Как я мог ответить ему, что этого вина у меня всего-то тысяча литров! Но пасть лицом в грязь не хотелось, и я нашелся. Говорю: «Извините, но вы немного опоздали: буквально час назад один арабский шейх выкупил все по 40 евро!» Мой профессор из Будапешта, который преподавал мне в свое время виноделие, тогда сказал: «Уж если врешь, так ври правдоподобно: мусульмане не пьют вина вообще!» А я по приезде домой сказал жене, что, имей я каких-то 20 тысяч литров вина, мы бы с ней были обеспечены до конца дней. А еще рассказал нам Юрий Параска, как европейские виноделы однажды пошутили над известным актером Жераром Депардье.
Его поклонники знают, что мсье Жерар питает слабость к этому напитку до такой степени, что прикупил несколько виноградников (кстати, интересовался он и теми, что растут на Береговских холмах) и выпускает вино под своей маркой. Гости Парижа могут отведать этот напиток в личном ресторане актера (мне рассказывали, что оно на редкость кислое), ну а сам Депардье возит эти напитки по фестивалям. — Я не могу сказать, что его вина ни разу не брали призы, — говорит Юрий Параска, — но они очень слабые и европейских виноделов, мягко говоря, нервирует, что из почетных фестивалей вина делают шоу-бизнес.
Поэтому как-то они устроили дегустацию, в которую входило и вино Депардье, и предложили ему поучаствовать в ней. Мне рассказывали, что когда актер отведал свое вино, конечно, не подозревая, что это именно оно, ужасно скривился и сказал, что по пятибалльной шкале не дал бы ему больше тройки.
ЗИМНЯЯ ЯГОДА
Ну а нам пятибалльной шкалы не хватило бы, чтобы оценить вина господина Параски. По официальной программе мы отведали пять сортов, среди которых был любимый напиток Сталина «Саперави», отменное ледовое вино и превосходный кагор. Последние два напитка сам хозяин величает эпитетами «гордость» и «честь моего подвала». Ледовым вином, или как его еще называют ise wine, действительно можно гордиться — хотя бы потому, что Юрий — единственный, кто делает его в Украине. Это вино очень дорого ценится потому, что технология слишком затратная: из одного килограмма ягод выходит меньше чем сто грамм вина.
Ягоды собирают вручную под утро в 8—10-градусный мороз, затем они оттаивают, с них сливают воду и только потом из изюма делают напиток (зато сахаристость у него — 45%). Юрий Параска для своего «айс вайна» использует сорт мускат пелешкей и выстаивает его три-четыре года. Ну а церковное вино для причастия Юрий называет честью своего подвала. Кагор ему предложили делать для нужд церкви монахи — но только по строгой старинной рецептуре: без примесей и не менее чем с трехгодичной выдержкой. Винодел согласился и делает около 1000 литров кагора из трех сортов — каберне, мерло и голубок.
Около 800 литров разливает в бочки, а остальное — в казан, где вываривает, как варенье. Потом к молодому вину добавляет эту карамелизированную массу, растворенную в винном спирте — и выдерживает три года. Вкус и аромат этого напитка мало с чем сравнимы, поэтому и церковных заказчиков много: его покупают у винодела для 12 украинских церквей, а раз в год за парасчиным кагором приезжают аж из Москвы. Винодел шутит, что в российской столице им самого Путина причащают. — Как-то поспорили мы с моим другом, директором Береговского винзавода, чей кагор лучше: его заводской или мой. Он попробовал оба напитка и дипломатически так высказался: «Из этих двух кагоров один — не кагор».
БИТЬ ИЛИ ЛЮБИТЬ?
— Мой дед, — учит Юрий Параска, — знатный виноградарь, насчет того, какое вино делать и какое пить, говорил так: «Если будешь пить хорошее вино — будешь любить свою жену. Если будешь пить плохое вино — будешь бить свою жену. На первый взгляд для тебя большой разницы нет, но для жены — еще какая!» Поэтому пейте только хорошее вино!
UA- Reporter.com
|
